Интервью с Дмитрием Дюжевым в ТАСС

Заслуженный артист РФ, актер театра и кино, известный российскому зрителю по ролям в фильмах "Жмурки", "Каникулы строгого режима" и телесериалу "Бригада", Дмитрий Дюжев сыграл роль Петра I в исторической драме Игоря Зайцева "Тобол". Фильм выходит на большой экран 21 февраля и расскажет об истории освоения Сибири. В преддверии выхода ленты актер рассказал в интервью ТАСС о том, как он решился на роль первого Всероссийского Императора, воспитании молодого поколения и о том, хотел ли бы он поставить себе памятник.

— Как вы отнеслись к предложению сыграть Петра Великого в фильме "Тобол"?

— Это было предложение Игоря Зайцева, любимого мной режиссера, с которым мы работали в картине "Каникулы строгого режима". Он предложил мне сыграть Петра Алексеевича. Я, честно, сразу засомневался в себе, даже не мог представить, что когда-нибудь смогу это сделать. Я понимал свое несоответствие этому образу, поэтому постеснялся идти на пробы. Но Игорь Зайцев смог меня вдохновить. Мы быстро сработались с нашим художником-гримером, который сразу предупредил: "Дима, если утвердят, то я тебя побрею ". В итоге я полгода ходил с полубритой головой, потому что нам нужен был высокий петровский лоб и мне нужно было носить парик.

— Насколько вам близок характер этого героя?

— Я никогда не провожу параллелей со своими персонажами, потому что я — как доктор-психотерапевт, а мой персонаж — мой клиент, я изучаю его с детства для того, чтобы понять какова его проблема, какой он сейчас, какое у него было детство. Мне необходимо знать его медицинскую карту: у Петра было повышенное давление, обостренный нюх, нервный тик носогубной складки и глаза. У него была ярко выраженная походка, потому что маленькой ножке 37-го размера сложно было держать человека ростом 2 метра 4 сантиметра. Эта черта даже проявляется в живописи того времени: на картинах его изображают опирающимся на трость. Я попросил художников по костюмам сшить мне обувь на несколько размеров меньше, чтобы почувствовать себя на месте этого человека. Что касается характера — ему было до всего дело, он был невероятно любопытен. Есть примеры, когда он проходил мимо рабочих, останавливался, подходил к мужику, брал его инструмент и говорил: "Да что ж ты делаешь, смотри как надо!"

— Какие сцены с вашим героем показались вам наиболее сложными?

— Сильнейшей сценой был момент, когда я падал с лошади. Это была ответственность перед всей съемочной группой и огромным количеством массовки. Целая выстроенная судовая верфь, болотистая грязь, дождь, пять одежд — за камзолом идет кафтан, и это все из тяжелейшего сукна. И когда это все намокло, то стало невыносимой ношей. Там был трюк — я падал с лошади на спину в эту болотистую грязь, и она покрыла весь мой костюм, я думал, что не смогу встать от тяжести грязи на мне. Но все зависело только от меня, и я доиграл сцену. Во мне все пульсировало, я не мог дышать, сделал пару шагов и упал. Очнулся уже на стуле. Поэтому наши современники вообще сомневаются, можно ли быть таким человеком как Петр: попробовав однажды пять минут сцены побыть им, я не выдержал, я сдох. Какова была энергия этого человека — мысль, действие! Нам об этом можно только мечтать.

— Исторические фильмы сейчас очень популярны. Как вы думаете, с чем это связано?

— Я думаю, что зрителю интересны две вещи: то, что нам до боли знакомо, — парень с нашего двора, соседи, персонажи комедийных мини-сериалов или вторая грань — то, чего мы не знаем, где не были никогда, и нам интересно, как там жили или живут люди и каково было им. Это относится к жанру фантастики или исторического кино. Перед авторами исторических фильмов стоит невероятная ответственность перед зрителем, потому что каждый знает Петра Алексеевича и имеет свои представления о его образе.

— Дмитрий, вы сейчас снимаетесь в фильме Игоря Болдера, черной комедии про коллекторов "Этика долга". Есть ли в образе вашего нового героя "перекличка" с Саймоном из фильма "Жмурки" Алексея Балабанова?

— Пересечений нет, потому что это разные люди, у них совершенно разная жизнь. Если в "Жмурках" Саймон затаил обиду с детства на родителей, он — человек-комплекс, как будто не понимает, как выглядит со стороны, делает все с холодным сердцем. Это бесчувственное существо, но живое. Мы с Балабановым, например, находили моменты, где он обижается и переживает. Мой герой в картине "Этика долга" — это человек "против всех". У него есть злоба против мира, потому что ему с юношеских лет пророчили большое будущее, предвосхищали успех, но в какой-то момент взросления этого не случилось, в судьбе произошел слом. Персонаж живет против всех: у него своя правда, своя справедливость. Он взял в кредит деньги на дом, купил его, но денег он не отдает, потому что у него их нет. И его правда в том, что "вы не обеднеете без моих денег, а мне жить негде". У него нет работы, ничего нет, но есть этот дом, своя правда и своя справедливость.

— Уже известна дата выхода "Этики долга"?

— У них сейчас проблемы с финансированием, но, может быть, кто-нибудь подключится и спасет эту картину. Это жанровая черная комедия, особенный жанр, своя аудитория, черный юмор. В широкий прокат, наверно, не выйдет. Они не могут закончить постпродакшн. Надеюсь, в этом году все получится. Это, скорее, фестивальный проект.

— Если продолжить тему Балабанова — сейчас планируют установить памятник одному из героев его фильма "Брат", Даниле Багрову. На ваш взгляд, стоит ли ставить памятник этому персонажу?

— Это не про режиссера, это про многонациональную нашу страну, это про нашу ментальность, это про наше гостеприимство и "уживание" с соседними народами разных республик, про честность взгляда и отстаивание своей позиции жить по правде, это про делать свое дело до конца, не боясь смерти и угроз. Именно таким написал брата в своем сценарии Балабанов. Встреча с Сережей Бодровым была для него судьбоносной. Балабанов всю свою жизнь вспоминал о ней, вплоть до того, что он надевал даже на меня "бодровский свитер" и проводил со мной целые вечера.

— Так все-таки увековечить такой образ стоит?

— Обязательно. Нужно самым разным персонажам ставить памятники. Что значит "увековечить"? Может, он и года не простоит, но памятник поставить нужно.

— Если бы вас захотели запечатлеть в бронзе, какого своего героя вы бы выбрали? Хотели бы вы, чтобы это была "Бригада"?

— Нескромно говорить про памятник. У меня 60 киноролей и большое количество театральных работ, может быть, я достоин, но мне стыдно самому предлагать себя на звания, памятники. Ну, Бодрова, да, Бодрова я понимаю.

— Недавно вам было присвоено звание Заслуженного артиста РФ. Максим Суханов, Леонид Ярмольник говорили в интервью ТАСС, что отказывались от званий, поскольку они сейчас обесценены. Как вы к этому относитесь? Дают ли звания привилегии?

— Конечно, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

Каждый, кто оказывается в этой профессии, знает, что в течение скольких-то лет при твоем активном и сильном желании работать, творить, быть художником на сцене, тебя ждет степень твоей заслуги: заслуженный или народный

Добавка 30 тыс. рублей к пенсии, можно сказать, что это ничто? Зачем кривить душой — всем приятно. Это не радует тебя, если ты отработал свои 20 лет в искусстве — тишина, отработал 25 лет, 35 лет, 40 лет, и тебе предлагают дать заслуженного, тогда это неприятно и от этого отказываются.

— О какой роли вы бы мечтали?

— Гамлета хотелось бы сыграть, каждый мечтает сыграть Гамлета. В мировой драматургии, на мой взгляд, больше нет такой пьесы, где персонаж испытывал такое количество трагедийных событий. У иных авторов пьеса состоит из одного убийства, которое совершается в конце. Это уже есть апогей и катарсис. А "Гамлета" Шекспир начинает с убийства, и дальше больше и больше трагедийных событий. Не каждый артист может сыграть эту роль, нужно быть подготовленным, здоровым, иметь выдержку, суметь пережить смерть несколько раз за один спектакль. Это как потерять свои годы, нервы. (смеется)

— В вашем творческом багаже уже сейчас 60 картин, режиссерские работы, игра в театре. Каким вы себя видите через десять лет?

— Мне хотелось бы дать возможность растить молодое поколение — неравнодушных, фанатичных, ответственных художников новой России. Мне хотелось бы делать что-то экспериментальное, пробовать себя, как и новому поколению.

— То есть вы хотели бы преподавать?

— Я не знаю. Мне уже предлагали взять курс, но я ответил, что пока не имею такой возможности — "пристраивать" людей. Не могу заходить, открывать двери, приводить с собой "детский сад" и говорить: "Посмотрите моих". Пока я не могу отвечать за будущее этих людей. Этим нужно будет заниматься круглосуточно, нужно с людьми жить, чтобы их вырастить. Пока я не имею возможности так делать, но никто не знает, что будет в дальнейшем.

Беседовала Дарья Павлова